ЧТО ТАКОЕ АГРЕССИЯ?

АГРЕССИЯ И АГРЕССИВНОСТЬ

Внутренняя сущность человека – это все от животного, которое вынуждено выживать среди себе подобных. Общеизвестно, что выживает только сильный, сильнейший, слабому же приходится доживать. Но за счет чего берет сильный? Только ли своими физическими данными – силой мускулов, быстротой ног, остротой зубов, мощью челюстей или гибкостью тела? Пожалуй, нет! Не столько физической силой, сколько заложенной в нем внутренней энергией, внутренней силой, определяющей индивидуальный способ восприятия окружающей среды. Это сила – сила агрессии, инстинкт агрессии.

Человеческая потребность давать всему названия, приклеивать ярлыки, побуждает его (человека) раскрывать этот инстинкт, вкладывать в него определенное содержание. Причем, то, что вкладывается человеком в это понятие, определяется исключительно субъективными мотивами, потребностями, опытом, в конечном итоге, морально-этическими установками и ценностями, выработанными человеком в ходе его видовой эволюции. Здесь выступает явное противоречие, которое проявляется в том, что природа не может быть моральной, доброй или злой, красивой или не красивой и т.д. и т.п. Природа – она такая, какая она есть. И то, что есть сегодня, было вчера и будет завтра, есть результат и исход того, что было «до того». Морально-этические категории – суть продукт человека. Это только человек считает нечто красивым, а что-то уродливым, это – добрым, а то – злым. Собака от природы не может быть доброй или злой. Это человек называет и считает ее доброй, потому что она ласкова к хозяину, или же злой, поскольку еле удерживается на цепи при виде посторонних людей у входа в хозяйский сад. И в том, и в другом случае она реализует свою агрессивность, которая может быть изначально (врожденно) повышенной или пониженной. Она может проявляться в соответствии с условиями среды, то есть носить полевой характер. В зависимости от того, какой образ восприятия этой агрессивности возникает у человека, он называет и определяет ее соответствующими морально-этическими категориями и понятиями.

Что красивее? Фатально-бесконечная пустыня Сахара с ее безжизненно желтыми сыпучими песками под знойно испепеляющим безоблачно-голубым небом Африки или столь же бесконечная и открытая всем ветрам, шушукающая и колыхающая в песне русская степь?! А может ледяные торосы холодной Арктики, безжизненные, свинцовые воды северных морей, величаво-гордый и божественный контур библейского Арарата или насыщенные бурлящей жизнью непроходимые леса Амазонии?! Возбуждающая пластика и нежная чувственность роденовских скульптур или грандиозность, мудрость и красота линии египетских пирамид или эмоциональная мощь и величественность сфинксов?! Доброта и любовь урода Квазимодо или мужественного бойца Македонского, прозванного Великим за насилие и жестокость?!

Человек – это то же самое животное. Но животное особенное, которое хочет обмануть себя и себе подобных в том, что он все-таки не животное. Но в чем же его особенность? Мне представляется в том, что это единственное животное, которое способно создавать идеал и стремиться к нему. Но в своем стремлении приблизиться к идеалу он «наломал дров», поскольку его биологическая (животная) природа, трансформируясь под влиянием социальной природы, все же остается доминирующей. Основной инстинкт (сила) у человека, несмотря на его социальную эволюцию, остается все же инстинкт агрессии, прикрытый «социальным одеялом» - определенными нормами, установками, правилами и ценностями. Не этим ли объясняется стремление человека к созданию так называемых киборгов (кибернетических организмов), в корне лишенных присущих человеку переживаний, фрустраций и чувств? Тем самым, возможно, человек решит проблему «нытиков и моралистов», встав на путь формирования «богочеловеков». С того дня, когда «биологическое животное» человек стало «социальным животным» человеком, его агрессивность также приобрела соответствующие социальные формы. Ни одно животное не убивает больше, чем ему нужно, ни одно животное не уничтожает то, в чем оно не испытывает нужды; ни одно животное не совершенствует свои способности и возможности убивать. Единственное животное, которое всем этим владеет и совершенствуется – это человек. Вместе с тем, он единственный, кто ищет и пытается найти мотивы и оправдание своего агрессивного поведения, придумывая всякие «измы» и выступая исключительно от имени большинства (семьи, коллектива, племени, народа, мирового сообщества). Он единственный, кто убивает себе подобных для достижения своих целей и намерений. В природе это явление относится к числу казуистических, поскольку даже самый хищный и лютый зверь довольствуется бегством своего противника-соперника. Человек же убивает больше, несравненно больше, чем ему необходимо. В то время как даже кровожадные шакалы и гиены довольствуются тем, что им остается от «царского» львиного стола, «знающего» меру во всем. Он единственный, кто уничтожает и убивает то, в чем он не испытывает нужды. Наконец, он единственный, кто убивает ради удовольствия.

Агрессивность у животных слагается из двух противоположных компонентов – нападения и бегства, выраженность и взаимодействие которых определяют интенсивность и результативность столкновения животных. К «чести» животных, внутривидовая борьба, а во многих случаях и межвидовая, редко принимает форму истинной борьбы – «кровь за кровь, смерть за смерть и око за око». Скорее всего, агрессивное поведение проявляется в виде ритуализованной, «церемониальной» борьбы, не причиняющей борющимся сторонам особого вреда. Часто вся борьба между животными ограничивается предупредительными специфическими движениями, звуками с целью «запугивания» соперника. Все это поведение имеет глубокий биологический смысл, состоящий в том, что тем самым животное обеспечивает себе реально необходимый территориальный минимум для нормальной жизнедеятельности, устанавливает внутри стадные иерархические взаимоотношения и, естественно, захватывает себе самку и пригодные для размножения участки.

Агрессивность человека проявляется как в животно-биологической форме на уровне индивида (убийства) или коллектива (конфликты, войны), так и в социализированной форме, проявляясь в социально-психологических и других взаимоотношениях людей (притеснения, давления, ограничения, угрозы, пренебрежение и т.д.). Человек, как было отмечено выше, уничтожает и убивает себе подобных (конечно, имеется в виду не только чисто физическое уничтожение) несравненно больше, чем это необходимо, но ровно столько, сколько нужно для полного устранения и подчинения основной массы для реализации своих внутренних побуждений и инстинктов. Агрессивность человека требует объекта приложения, в противном случае она не может проявиться, что чревато деструктивными проявлениями для индивида.

Одна из точек зрения в современной психологии рассматривает агрессивность как относительно устойчивую черту личности. Уровень агрессивности, будучи биологически детерминированным, в человеческой среде подвергается определенным видоизменениям и определяется как степенью социализации, так и этнокультуральными нормами, требованиями, установками. Однако, как бы долго не плавал кит в морских глубинах, он все равно рыбой не стал и не станет. Поэтому, в конце концов, он всплывает на поверхность воды для совершения спасительного глотка воздуха. Точно так же, насколько бы не социализировался человек, уйти от своей биологической природы он не может, поскольку она (природа) наделила его огромной и устойчивой силой агрессии!

На чем же основаны внутренние силы агрессии? С моей точки зрения, в самом начале формирования и становления человека они были основаны на необходимости выживать среди более приспособленных и сильных животных. В последующем, решив эти задачи, агрессивность не прошла и не могла исчезнуть, поскольку оказалась благоприобретенным, экологически осмысленным признаком. Она поменяла свой вектор и трансформировалась в силы зависти и ненависти, создающие механизм и мотор агрессии современного человека. Именно эти силы создают для человека образы внешнего мира и сами же развиваются под влиянием этой среды, поскольку человек сам действует в соответствии с этими образами. В зависимости от выраженности и интенсивности этих сил и под их воздействием восприятие окружающей среды (в основном, конечно, общественной среды) и всех ее образов переплетается, теряется сходство с реальностью, которое от этого не перестает быть тем, чем оно есть. Каждый человек поступает так, как диктует его индивидуальное восприятие образов, преломленных через выше отмеченные среды. Назовем эти две силы (зависть и ненависть) иначе – амбициозность, эгоцентризм, властолюбие, а можно и садизм, нарциссизм и т.д. и т.п., - от этого сущность не меняется.

Однако такая глубинная биологическая характеристика человека как агрессивность не является чем-то изолированным, самостоятельным и автономным, а находится в определенных иерархических взаимоотношениях со многими структурами, уровнями и функциями психики, которые в совокупности формируют индивидуальные образы мира. Это, в первую очередь, подсознательные и сознательные уровни психики. Любой человек, сознает он это или нет, признает это или активно отвергает, является, в сущности, эгоцентриком. Говоря об эгоцентризме, я, в первую очередь, понимаю «Я - центр Мироздания, Вселенной, а все остальное вокруг – как планеты вокруг солнца». Самое существенное здесь – это Я - солнце, Я – ось Вселенной. Все остальное – не существенное, хотя и имеет определенное отношение к этому Я. Независимо от того, насколько это Я реализовало свою агрессивность, то есть нашло свое достойное (с точки зрения этого Я) место в системе общественных ценностей и отношений, подсознательно оно недовольно достигнутым. С одной стороны, удовлетворенность на достигнутом и агрессивность столь же несовместимы, как жизнь и покой. С другой стороны, глубоко в подсознании каждого человека сидит свой Сократ, свой Нарцисс и свой Кощей Бессмертный, уверовавшие в свою мудрость, очарование и бессмертие. Сколь глубоко и далеко скрыты эти подсознательные механизмы в каждом из нас, столь же искусно и четко они определяют поведение человека, особенно в ситуациях патологических, экстремальных, требующих активного напряжения. В глубине души каждый из нас считает себя не глупее, если не мудрее очень и очень многих людей; каждый из нас склонен считать, что он ничуть не хуже тех, кто добился Успеха, кто Красив и Силен. Ну а вера в свое бессмертие имеет глубокие мистико-религиозные корни и касается, если не физического, то, безусловно, духовного бессмертия. Мое Я не может мириться с тем, что какое-то другое Я приобретает или уже имеет какие-то реальные или воображаемые преимущества. Это уже воспринимается как угроза ценности Я и сопровождается соответствующими эмоциональными, интеллектуальными и поведенческими реакциями и действиями. А это и есть зависть. Психологической основой ее является полное отсутствие или минимальная выраженность чувства гуманности, то есть христианской заповеди отношения к другому как к самому себе.

С точки зрения обывателя зависть бывает «белой» и «черной». Феноменология «белой» зависти представлена стремлением к достижению успеха, стимулированием творческой активности на основе успеха других; доминирующим моментом становится стремление к состязательности. Во многих случаях отсутствие личного успеха, неудачи в соревнованиях, а также отрицательное личное отношение к успехам других приобретает формы так называемой «черной» зависти. Она оказывает негативное двоякое воздействие: во-первых, сопровождается деструкцией личности завидующего с формированием невротических нарушений, а в последующем приводит к психопатизации личности, во-вторых, - приводит к агрессии, порой даже не прикрытой в отношении объекта зависти. В ряде случаев такая зависть чревата формированием расстройств паранойяльного круга. Если чувство зависти направлено исключительно на людей, то чувство ненависти может быть направлено не только на людей, но и на явления. Ненависть я понимаю как выраженное негативное чувство, направленное на явление, которое противоречит основным ценностям, убеждениям и нуждам личности.

В противоположность этим механизмам, сознательный уровень человеческой психики формирует другие представления - постоянная угроза смерти, ощущение своей неполноценности и ощущение своего бессилия, ничтожества в окружающем нас мире. Виктор Франкл пишет по этому поводу, что «…как бы ни был человек неудовлетворен собой, как бы он себя ни мучил размышлениями о собственных неудачах и как бы строго он себя ни судил, сам факт, что он поступает так, уже доказывает, что он не такое жалкое создание, каким представляется себе». Не каждый способен судить и быть судимым по самой высшей строгости. Это быть может прерогатива отдельных избранных людей. Это уже другой аспект проблемы – о неоднородности рода человеческого. Здесь же отметим, что осудивший себя по всей строгости закона (внутреннего, биологического, социального) приобщается уже к миру нравственных ценностей, к идеалу. Он уже навсегда перестает быть «обеспеченным ничтожеством» (Франкл В., 1990). А это уже совершенно другое качество, данное не всем человекам.

Рассуждая о человеческой деструктивности и жестокости, следует дифференцировать два понятия – агрессия и агрессивность. С моей точки зрения, об агрессии можно говорить тогда, когда имеет место отдельный определенный акт, действие. Агрессивность же представляет характеристику, свойство некоевого внутреннего состояния (которое надо уточнить).

Когда мы говорим или слышим об агрессивности, то каждому из нас, образно говоря, в первую очередь представляется злая собака, кровожадная акула или разъяренный тигр. И почему-то практически никто и не подумает об агрессивной улитке, гусенице или ласточке. Мы можем представить себе распоясавшегося бандита или сексуального маньяка. Но не подумаем об изголодавшемся стаде коров или о мальчишеских играх в «войну-войну». Так в чем же дело? Может только в поведенческих проявлениях? А может в навязанных стереотипах? Ответ, конечно не однозначен.

Попытаемся оторваться от стереотипов и из языка символов и знаков перейти на понятный нам язык. Я исхожу из того, что как «нормально психологические», так и психопатологические проявления, точно так же, как и мифы, легенды скрывают под собой историческое прошлое человека от настоящего. Аналитический подход к пониманию этих явлений позволит, с нашей точки зрения, подойти к пониманию сущности агрессии. Подходы должны быть, естественно, не стандартные. Но трудно понять и принять новую, неожиданную информацию, непривычную идею. «Научная гипотеза, - писал В.И. Вернадский , - всегда выходит за пределы фактов, послуживших основой для ее построения. Любой научный факт или предпосылка содержит всегда нечто больше того, что лежит на поверхности и позволяет искать связи более глубокие, широкие и скрытые. То есть совокупность нескольких фактов позволяет нам строить гипотезу, может быть даже и абсурдную. Но любая гипотеза, если даже она отвергается, позволяет нам двигаться вперед».

Понять эти вопросы можно, применяя системный подход. Когда речь идет о таком объекте, как человечество или даже просто человек, системность мышления становится неизбежным условием. Под системностью следует подразумевать способность понимать сложность, глубину и разносторонность взаимозависимостей, взаимосвязей и взаимодействий в такой сложной системе, как человеческое общение. Одним из свойств системного мышления является способность решать парадоксальные задачи, то есть такие, в которых ответ кажется абсолютно ясным, лежит на поверхности, но, в то же время, является сегодня ошибочным.

Бихевиористический подход к пониманию агрессивности как поведенческого проявления несостоятелен. Хотя бы потому, что он не учитывает личность со всеми его свойствами, потребностями, желаниями, мотивами и т.д. Хотя бы потому, что не учитываются инстинкты и влечения, составляющие как «органическую», так и «социальную» сущности человека. Первые – это голод, бегство, сексуальность; вторые – страсти, обусловленные характером – стремление к свободе и любви, деструктивность, нарциссизм, садизм или мазохизм.

Инстинктивизм, же со своей стороны, гипертрофировал животную сущность человека, потеряв в человеке человека. Где же истина? Возможно, где-то в середине, а может – вообще с краю. Все поныне существующие теории исходили из одного постулата – человеческий род однороден в плане эволюции его от древнейших «питеков» до неандертальца и кроманьонца. И естественно, что эта «однородность» предполагает единые общие механизмы жизнедеятельности, как на уровне психологии, так и на уровне биологического, социального бытия. Все мыслители, как древнего мира, так и современные, искали и находили какие-то общие, свойственные всему роду человеческому признаки, черты, особенности, механизмы (на всех уровнях функционирования и жизнедеятельности). Соответственно этому и создавались ценности общечеловеческие, которые так и не стали общечеловеческими. В лучшем случае они стали предметом спекуляций: создавались нормы, которые оказывались нормами не для всех; стандарты, которые имеют две и более стороны и т.д. и т.п. Все то, что не укладывалось в эти общие рамки и законы, скорее всего, относилось к патологии – патологии органической, психической, генетической, эволюционной, социальной и т.д. А патология или уничтожалась, или лечилась, или изолировалась, или скрывалась.

Причем, каждая эпоха в развитии цивилизации выдвигала в качестве первоочередных факторов человеческого существования те или иные подоплеки – социальные, политические, экономические, хотя в целом все эти подоплеки тесно взаимосвязаны. Феодализм исходил из того положения, что его общественный порядок и есть естественный порядок. Буржуазные отношения в 18 веке исходили из того, что человеческий статус полностью зависит от обстоятельств общественной жизни. Революции как раз имеют цель изменить и улучшить социальные обстоятельства. Капитализм исходит из того, что общественные отношения являются естественными. Человек является результатом конкурентной борьбы всех против всех – всех живых существ с самого начала существования жизни. Развитие жизни от одноклеточного организма до человека является примером свободного предпринимательства, когда в конкурентной борьбе побеждают сильнейшие и вымирают те, кто неспособен и неприспособлен.

Но сегодня мир стал другим – технократическим, технологическим, кибернетическим, словом таким, который ставит во главу «производство и фетиш». «Производству» нужен человек внушаемый, легко обучаемый, бесхитростный, не думающий, а лишь потребляющий. Если в прошлом веке идеалом была независимость, частная инициатива, возможность быть «хозяином самому себе», то сегодня конечной целью является неограниченное потребление и получение удовольствия, то есть - фетишизм и гедонизм. Это, безусловно, морально-нравственная деградация человека и смерть человеческой цивилизации.

Но история, как известно, повторяется дважды. Западный мир строит сегодня общество благоденствия, основным смыслом существования которого является потребление и получение удовольствия. А ведь в истории человечества подобное было! Вспомним первобытное общество охотников. Карл Маркс называл первобытнообщинное общество «обществом первобытного коммунизма». Sahlins M.D. (1960) считал первобытное общество охотников «первым в истории обществом благоденствия», поскольку их потребности удовлетворялись легко и без проблем.

Благосостояния можно достичь двумя путями – увеличением производства и/или снижением потребления. А что дает нам наш мир, да и не только Западный. При изобилии товаров, при их избытке и возможности неограниченного производства, мало кто может их приобрести. Как метко заметил Э. Фромм (1994), «жить в условиях рыночного производства – это, значит, переживать двойную трагедию, которая начинается с недостатка, а заканчивается нехваткой».

Сравнивая статистические сведения более чем о 650 первобытных народах, Wright Q. (1965) предположил, что простые охотники, собиратели и земледельцы были достаточно миролюбивые люди. Большую воинственность проявляли охотники и крестьяне более высокой ступени, а самые высокопоставленные охотники и пастухи – это наиболее агрессивные люди из всех древних. Отсюда следует, что драчливость не является врожденной чертой человека, и поэтому о воинственности можно говорить лишь как о цивилизационной функции. Общество становится тем агрессивнее, чем выше в нем разделение труда; самым агрессивным является социальная система, в которой уже есть деление на классы. Кажется бесспорным и очевидным, но невольно возникает вопрос, а в силу чего некоторые охотники (и пастухи, и крестьяне) становились высокопоставленными, кто же ставит их так высоко? Не их ли природа? Не их ли порода? Почему некоторые ко всему относятся с пониманием, не позволяют себе «лишнего», проявляют терпимость, ставят себе рамки дозволенного и недозволенного? Фактически результаты исследования Wright Q. опровергают широко распространенный тезис, что если современная цивилизация столь агрессивна, то насколько же агрессивные были древние цивилизации.

Э. Фромм (1994) считает, что человек оставался неизменным до человека периода 9 тыс. лет до н. э. – жил тем, что добывал, но ничего не производил. Впервые он стал независимым от природы, когда научился культивировать зерновые культуры. Здесь приоритет, бесспорно, за женщинами, которые не участвовали в охоте и за имением большего времени и в силу своей большей гармонии с природой пришли к идее культивирования растений. Второй шаг к «независимости» человек сделал, когда научился животноводству – стал приручать и выращивать животных. В этом вопросе первенство принадлежит мужчине. Эти два фактора создали достаток (не для всех), изменили уклад жизни человечества. Третьим шагом на пути к современной цивилизации Э. Фромм считает развитие гончарного дела (ремесел).

Но современный человек научился не только возделывать землю, не только приручил зверей, но он пошел настолько далеко в «приручении и дрессуре» природы, что стал «использовать» человека как орудие труда, то есть один человек обратил другого человека в инструмент – раба, и пользовал (и пользует его поныне) как может. Изменились лишь формы рабства, а суть осталась та же. Единственное, с чем не мог справиться человек – это его сущностная жадность, неуемность, недостаточность, скорее – отсутствие самодостаточности. Владение малым вызывает потребность большего, овладение большим вызывает желание еще большего. Это порождает феномен захватничества, войн, но не как результат экономического развития человеческого общества, то есть усиления разделения труда, накопления прибыли, капитала, потребности в централизованном учете. А как результат сущностной деструктивности и жестокости определенной породы людей, пытающихся насытить свое ненасытное чрево и достичь недосягаемой самодостаточности.

Действительная сущность человечества проявляется в том, что современная цивилизация, обязанная, фактически, своим рождением Женщине, поработила ее, но в результате своего внутреннего конфликта и своей амбивалентности, преклоняется ей и боготворит ее. Роль женщины как главного источника жизни и творчества в обществе она трансформировала во вторичную. Это место занял разум, абстрактное мышление. Стал доминировать патриархальный уклад, сущность которого – это контроль над природой, над рабами, над женщинами и детьми. Новый человек «делает» землю. Он возомнил себя Богом и стал вмешиваться в его дела. Человек стал менять то, что было создано Богом, он стал переделывать природу, тем самым нарушать природное и космическое равновесие. Наступил момент, когда он (человек) понял, что так дальше нельзя жить и, взятое у природы, должно быть возвращено, в противном случае нарушенный гомеостаз приведет к катастрофе. Разум, к сожалению, разрушает Природу. Но сможет ли он ее спасти? Хватит ли сил и желаний Человеку преобразовать измененный мир; может ли Человек (скорее, мужчина) наравне с разумным, рациональным, абстрактным началом поставить творческое, жизнеобеспечивающее, созидающее, конструктивное женское начало? Или его деструктивность окончательна?

ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ КОНСУЛЬТИРОВАНИЕ ДЕТЕЙ И ПОДРОСТКОВ НА ДОМУ. тел. (095) 773-9306